Рамина, Королева Полевых Мышей
Перевод статьи “Yudkowsky’s Abridged Guide to Intelligent Characters

"Реалистичные злодеи и точки зрения
"Методы Рационального Мышления" иногда ошибочно принимают за историю с моралью вида Серое против Серого.
Это изумило меня в первый раз, когда я услышал такой отзыв, и я до сих пор на самом деле не могу принять то, что некто мог прочитать МРМ и так подумать. Дементоры это чистое зло. Фениксы - чистое добро. Я не думаю, что проспойлерю что-то в МРМ, раскрыв свое мнение, что Амикус Кэрроу и профессор Макгонагалл стоят настолько далеко друг от друга в плане морали, насколько это вообще возможно для людей. Возможно в истории нет чистого белого и черного цветов, но это не значит, что все серое - одного и того же оттенка.

Но когда мы смотрим на мир глазами Драко, мы видим его так, как видит он, со всеми моральными аргументами в пользу Пожирателей Смерти, сформулированными так, чтобы звучать убедительно для Драко Малфоя. Только злодеи в детских книжках формулировали бы свои слова так, чтобы заставить выглядеть героя убедительней, и это истина независимо от того, насколько на самом деле справедлив герой.
Когда Люциус Малфой выступает на публике, он действует как строгий уважаемый политик, работающий на неблагодарную задачу защиты наивных людей от сильного и харизматичного лидера культа, наподобие Дамблдора... потому что это очевидная история, в которую мог бы автоматически вписаться настоящий Люциус, а не потому что МРМ ставит его на один моральный уровень с Алисой Лонгботтом.
Но если в мире Люциуса он не выглядит злодеем, почему бы ему не любить своего сына? В модели мира Люциуса, он никогда не получал Злодейского Письма, говорящего, что он на стороне плохих парней; поэтому Люциус считает, что у него есть мужество, честь и другие атрибуты Древнейшего Дома и воспитывает сына соответственно.

Возможно кто-то делает ошибочное суждение о морали Серого против Серого, если привык к героям наподобие толкиеновских, сражающихся против орков и Саурона, или если не понимает, как мало значит, если персонаж считает свои действия оправданными - как мало это говорит читателю о их настоящей позиции на оси добра-зла. Адольф Гитлер был откровенным противником вивисекции жвиотных, который на нескольких обедах показывал изображения насилия над животными в попытке убедить присутствующих не есть мясо. Предположительно, Гитлер тоже не получал Злодейское Письмо. Возможно он даже не носил черные одежды. В этом и есть разница между книжным Волдемортом и реальным Адольфом Гитлером.

Разумеется не только злодеи пытаются оправдать себя. Самооправдание дешево и любой персонаж с толикой ума будет способен гнать его грузовиками. Большая часть искусства рациональности - обучение тому, как сделать самооправдания для себя как можно дороже и труднее. Любой персонаж, который не изображен мастером-рационалистом, не должен иметь сложностей в формировании истории, которая представляет его хорошим парнем, в независимости от того, что он делает на самом деле.
Конечно же это требует от вас умения абстрагироваться от вашей собственной ментальной вселенной и представлять то, как вещи выглядели бы для кого-то еще - это тоже один из ключевых навыков рационалиста.

Экономист Брайан Каплан изобрел улучшенную версию steelmanning, которую назвал Идеологическим Тестом Тьюринга. В данном тесте вы должны выписать аргументы для противоположной стороны настолько реалистичные, чтобы приверженец той стороны не мог отличить ваши выкладки от того, что мог бы написать настоящий защитник той стороны. Идеологический Тест Тьюринга строже, чем steelmanning, поскольку слишком легко убедить себя, что вы придумали "сильнейший аргумент", и куда менее легко одурачить кого-то, кто в самом деле верит в противоположную позицию, относительно того, что вы в самом деле искренне изо всех сил пытались создать лучший аргумент. Это тест на понимание; испытание, чтобы убедиться в вашем настоящем понимании аргументов, в которые вы, по вашим словам, не верите.
Люди проваливают Идеологический Тест Тьюринга потому что они привязаны к своей картине мира, потому что бояться позволить себе смотреть на мир с другой точки зрения, потому что они терпят неудачу в практике представления другой точки зрения, которая может быть обоснованной.

Гарри из МРМ пытался научить этому навыку Драко, у которого были обычные проблемы с овладением данным умением, в 23 главе (прим. пер. - упомянутый фрагмент на самом деле находится в 22 главе):

"Даже поняв эту мысль, Драко не смог придумать какую-нибудь «правдоподобную альтернативу», как это назвал Гарри, для идеи, что волшебники становится менее могущественными, поскольку мешают свою кровь с грязью. Это было слишком очевидной истиной.
После чего Гарри Поттер слегка раздражённо заметил, что не может поверить, что у Драко и впрямь так плохо получается воображать себя на чужом месте. Наверняка же существовали Пожиратели Смерти, которые изображали врагов чистоты крови, и у них, без сомнения, нашлись бы более правдоподобные аргументы против собственной стороны, чем то, что предлагает Драко. Если бы Драко изображал сторонника Дамблдора и высказал бы идею о домовых эльфах, он бы ни на секунду никого не одурачил."

Когда я описывал Пожирателей Смерти в МРМ, я пытался пройти Идеологический Тест Тьюринга для Пожирателей Смерти - когда я описывал точку зрения Драко Малфоя, я писал о Пожирателях Смерти так, как мог бы их видеть сам Драко. Цель была в том, чтобы настоящий Пожиратель Смерти, который бы прочитал точку зрения Драко, не сказал: "Ага! Это явно писал не настоящий Драко Малфой, а некто, кто хотел выставить Пожирателей Смерти в плохом свете." (Исключая, конечно, те мысли Драко Малфоя, которые внутренне были оптимизированы, чтобы выглядеть хорошо для его друзей и социального круга, а не для читателей-магглов, прошедших эпоху Просвещения.)
Профессор Квиррел описывался так, чтобы настоящий профессор Квиррел не был бы способен взять произведение в руки и сказать: "Что? Я бы не сказал этого. Есть куда более убедительные аргументы в пользу нации с сильным лидером, например..."
Меня часто нервирует то, как много людей говорят, что они находят профессора Квиррела слишком убедительным, в то время как его воззрения не являются вещами, в которых я уверен (мягко говоря), но по крайней мере это показывает, что я делаю свою работу правильно.

Говорят, что каждый видит себя героем в своей собственной истории. Но это даже не близко к тому, чтобы быть правдой; насколько я могу сказать, большая часть мира состоит из людей, которые явно верят, что они НПС, и интуитивно будут удивлены и не смогут поверить, если услышат любое предположение, что для них возможно участвовать в сюжете. Есть также люди, верящие, что они антигерои или даже открытые злодеи в их собственной истории. Но это исключения, особенно на литературном уровней; в первом приближении, большинство активных персонажей в истории должны верить, что они герои.

Похожим образом каждый активный персонаж также должен жить с картиной мира, где он является центром, а не ваш протагонист. Когда вы описываете точку зрения Боба, каждый объект должен быть упомянут в той степени, насколько он релевантен по отношению к Бобу. Рон Уизли едва ли вообще существует в мире Гарри; но как только мы переключаемся на мир Гермионы, он снова появляется. Драко видит все вещи в той степени, в какой они относятся к нему; профессор Макгонагалл видит вещи в той степени, в какой они относятся к Хогвартсу. Дамблдор все еще постоянно размышляет о событиях с Гриндевальдом, которые произошли в первой половине его жизни. Чтобы пройти Тест Тьюринга для Дафны Гринграсс, я должен описать ее точку зрения так, чтобы если некто, читая ее мысли, не мог сказать, что кто-то еще (например Гарри Поттер) является настоящим центром вселенной.
(По той же теме: каждый персонаж является [меметичное предупреждение: TVTropes] Единственным Здравомыслящим Персонажем [/конец предупреждения]. Вот частичный список персонажей МРМ, которые были изображены как единственные здравомыслящие персонажи: Гарри, Гермиона, профессор Макгонагалл, профессор Квиррел, Драко, Невилл, Дафна Гринграсс, Сьюзан Боунс, Грозный Глаз Грюм, Амелия Боунс и Фоукс.)

То, во что мы правда верим, не ощущается нами как вера или убеждение, оно ощущается так, словно мир таков на самом деле. Правда верить, что небо синее не означает ощущать себя причастным к Синим, это означает ощущать себя так, словно небо на самом деле синее.
Процесс создания и становления персонажа это не только создание его личности. Это экстраполяция вселенной, которая будет картиной мира персонажа - не то, во что он "верит", но окружающая вселенная, в которой, по его мнению, он живет."

@темы: Начинающему автору, Элиезер Юдковский

Рамина, Королева Полевых Мышей
Перевод статьи “Yudkowsky’s Abridged Guide to Intelligent Characters

"Подлинные моральные конфликты
"Тройной контакт", моя самая популярная работа, если не считать МРМ, никогда не задумывалась как серьезная вещь. Например там была такая вещь, как корабельный Форчан.
И меня удивило, когда профессиональные авторы в области научно-фантастической литературы, такие как Дэвид Брин и Питер Уотс, сделали обзоры на мое произведение и похвалили его. Я сидел и думал: "Что же я, черт побери, сделал правильно?"
Центральный моральный конфликт в "Тройном контакте" (ТК сокращенно) - открытый вопрос, сколько боли или страданий мы хотим видеть в утопии, мире, хорошем настолько, насколько это вообще достижимо. Я ранее уже рассматривал этот вопрос в серии эссе "Fun Theory Sequence". Я нерешительно подобрался к ответу "Нормально иметь немного боли и страдания, просто они должны иметь больше смысла, чем в нынешнем состоянии дел"; но я хорошо понимал, что это может быть просто точкой зрения такого жителя 21 века как Элизер Юдковский, и что когда большая часть боли будет сведена к нулю, дети наших детей могут просто пожать плечами и уничтожить оставшуюся часть.

Есть традиция рационалистов, известная в узких кругах как steelmanning (прим. пер. - не нашел русского перевода. Вкратце steelmanning представляет собой нечто обратное уловке "чучело", strawman, и заключается в ответе на наиболее сильную форму аргумента, представленного оппонентом, даже если эта форма не была озвучена.) Данная практика имеет свои подводные камни и я разобрал некоторые из них в моем эссе Against Devil’s Advocacy. Но в общем вы можете думать о принципе атаковать сильнейшие аргументы противоположной сторны как о интеллектуальной версии отвращения от Мэрю Сью. Если вам противостоит обоснованно сильная оппозиция, то вам надо сделать так, чтобы она казалась сильной. Если вы заставите ее казаться слабой, чтобы ее легко можно было победить, то это низко; это показывает вашу собственную слабость.

Я знал, что мои собственные симпатии на стороне Веселых (прим. пер. - в оригинале Fun, как я понимаю так автор называет человеческую сторону в "Тройном контакте"). Так что мой инстинкт автоматически предложил сделать Сверхсчастливых, сторону против боли в ТК, звучащей как можно убедительней. Я хотел, чтобы читатель ощутил силу позиции Сверхсчастливых и при этом симпатизировал персонажам-людям, когда они бы думали, правы ли. Я определенно не хотел ослаблять позицию Сверхсчастливых для показания того, насколько верна человеческая позиция. Тогда бы возникало нездоровое ощущение, как при чтении "Атлант расправил плечи", ощущение, что я нечестен по отношению к обоснованной позиции таких мыслителей как Дэвид Пирс.
В одной из своих работ, к несчастью не могу вспомнить в какой, Орсон Скотт Кард отмечает, что пусть конфликт между Добром и Злом может быть основой хорошей истории, он и вполовину не так интересен, как конфликт между Добром и Добром.

Вопрос полного уничтожения боли против простого улучшения, Сверхсчастливые против Веселых, был центральным моральным конфликтом "Тройного контакта". Движущее слово - "конфликт". Я позже понял, что причина по которой я получил столько внимания в сторону истории с корабельным Форчаном, было то, что я случайно сделал верную вещь по литературным стандартам: я выбрал значительный конфликт в качестве центральной части истории, дилемму, в которой сам не был уверен, в которой я видел сильные аргументы с обеих сторон. Мои steelmanning инстинкты заставили меня раздуть этот конфликт, заставить Сверхсчастливых казаться настолько убедительными, насколько возможно, то есть в литературном эквиваленте - сделать злодеев сильнее. (Ни один профессиональный редактор никогда не присылал историю обратно автору с пометкой "Этот злодей слишком силен и его нужно сделать слабее.")

Подлинный моральный конфликт является в литературе витамином достаточно редким, чтобы "Тройной конфликт" получил серьезное внимание критиков, несмотря на наличие корабельного Форчана. Вы читали множество историей, в которых есть две стороны с различными моралями, но где нет такой вещи как моральный конфликт. Почти всегда ясно, что автор думает о том, на какой стороне вы должны быть. "Властелин колец" не спрашивает, мог бы Саруман в итоге развить промышленность. "Атлант расправил плечи" не приглашает вас задуматься вместе с автором является ли капитализм хорошей идеей или был ли путь Джона Галта единственно правильным; вместо этого каждый, кто идет возражает против капитализма был изображен как слабый, презренный человек со склонностью к криминалу.

Неправильный путь для попытки создания баланса - писать "морально сомнительную" историю Зла против Зла, где обе стороны изображены как подверженные испорченности и коррупции. Это точно плохой ход с точки зрения литературы. Такие истории не создают симпатию-с-моральными-вопросами, потому что никто в этих историях не пытается оптимизировать этику, сделать что-то правильно. У вас не может быть персонажей, которые бьются над открытым вопросом, что лучше всего сделать, если никто в истории не рассматривает вопросы, которые выглядят хотя бы отдаленно убедительными. Ослабление сильного конфликта Добра с Добром до Серого против Серого, не говоря уже о Зле против Зла, это литературный эквивалент того, как если бы вы отобрали у ваших персонажей пушки и крутые костюмы и отправили их в песочницу драться на лопатках. Нет ничего сложного в истории Зла против Зла, потому что в ней нет интеллектуальной запутанности, подверженной сомнению, и вопроса, требующего длинного обсуждения, потому что у каждой стороны есть сильные на первый взгляд аргументы.

(Заодно отмечу, раз уж коснулись этой темы: художественные истории о сломленных людях, которые ломаются еще сильнее не приносят удовольствия при чтении с позиций чистого гедонизма. Если вы пытаетесь возразить, что ваша история должны быть классной и еретичной, потому что предлагает малую награду за чтение, не ожидайте одурачить кого-то, обладающего самосознанием настолько, чтобы двигаться на мета-еретичности. (прим. пер. - не уверен, что понял о чем речь идет в этом абзаце, так что перевод может быть неверен.)

Также касательно темы о том, как не следует создавать моральную неопределенность - нет ничего нового в избитом откровении, что жизнь сложна. Да, люди, следующие только деонтологическим правилам, заканчивают тем, что их действия приводят к плохим последствиям. Люди, которые заявляют, что ложь может быть добродетельной, и так далее, и так далее. Действительно хорошие люди мира знают это, они уже начеку, так что персонажи с интеллектом первого уровня тоже будут осведомлены об этом.

Автор, который пытается опорочить каждый идеал таким шокирующим отношением, неизвестным любому из персонажей истории, но разумеется хорошо известным самому автору, терпит неудачу в попытке создания интеллекта первого уровня - все персонажи упускают очевидно только лишь потому, что только так автор может вставить их на нужное место в сюжете (которое весьма удобно расположено ниже автора). И наоборот, если вы сами не уверены, какие из недостатков приемлемы и при этом все равно должны идти вперед, даже зная риски, то для идеалистичных персонажей с интеллектом первого уровня разумно быть столь же неуверенными, как и вы.
Естественный способ подлинно исследовать мораль посредством литературы - честно разыгрываемый конфликт Добра и Добра. Конфликт между высокими идеалами, которые история не пытается очернить, принизить или использовать для показа искушенного авторского цинизма - это все только ослабляет конфликт.

Истинный и незапятнанный идеал не обязательно тот, чьи защитники все чисты, или тот, политика которого не имеет недостатков. Истинный идеал это цель, которая стоит оптимизации несмотря ни на что и все еще дает теплое яркое ощущение в этом сложном мире. Если вы не можете почувствовать его, это теплое яркое ощущение, и заявить о нем публично, то вы не сможете поместить его в свою историю, не сможете заставить читателей симпатизировать вашим идеалам. Смотрите внутрь себя в поисках морали, этики, эстетики, добродетелей, того, чем вы все еще дорожите в реальности. Вы создадиде подлинный моральный конфликт, когда найдете два самых высоких идеала, противостоящих друг другу и равноценных настолько, что вы сами не будете уверены, на правильной ли вы стороне; или когда вы найдете моральный вопрос внутри высокого идеала, в ответе на который вы не уверены и вокруг которого можете построить историю."

@темы: Начинающему автору, Элиезер Юдковский

Рамина, Королева Полевых Мышей
Перевод статьи “Yudkowsky’s Abridged Guide to Intelligent Characters

"Обдуманные действия и умные ошибки
Одна из неизбежных сложностей при попытке поместить искру оптимизации внутри ваших персонажей это то, что никто из них не хочет, чтобы ваш сценарий осуществился.

Вы хотите эпической борьбы злодея и героя. Или возможно у вас нет отдельного антагониста и герой противостоит Природе, или самому себе, или ему нужно разрешить романтический вопрос. В независимости от конкретной ситуации, если у протагониста не будет препятствий на пути к тому, чего он хочет, у вас история не получится.
Но протагонист не хочет ваших препятствий. Протагонист тоже смотрел романтические комедии и делает все, чтобы избежать ошибок коммуникации из этих комедий. Злодей хочет чтобы герои умерли в первой главе и посылает дополнительных солдат, чтобы быть уверенным, что это произойдет. Каждый персонаж с интеллектом первого уровня хочет взять ваш сюжет, основанный на конфликте, и выкинуть его в окно.
Это заставляет ваш мозг попотеть. Вы должны так умело создать ситуацию для каждого персонажа, чтобы, учитывая то, что им известно, результат работы их внутренней искры работал на ваш сюжет.
Описание умных злодеев означает, что вам придется немало подумать над тем, как, черт побери, герои выберутся живыми со злодейской базы, поскольку у вас нет возможности просто сделать вентиляционные проходы базы достаточно большими, чтобы по ним можно было проползти.

Скорее всего вам придется выкинуть вашу первую идею, отказаться от второй и обдумывать проблему в течение недели, прежде чем вы придете к такой идее, где никто из персонажей не будет выглядеть полностью глупым. Если вы находите лазейку в 63 главе, вы используете свою авторскую прерогативу на путешествия во времени, возвращаетесь и делаете нечто, что убирает эту лазейку еще в 17 главе.
Моей первой идеей для способа побега Гарри из Азкабана было что он прорежет себе путь частичной трансфигурацией и улетит на обычной метле. Но другие волшебники могли бы прорезать стены обычной магией и если бы из Азкабана было так легко бежать, кто-нибудь уже сделал бы это. Я понял, что у авроров тоже должны были бы быть собственные метлы. Что же касается очень быстрой метлы, которая бы обогнала метлы авроров, как это часто бывает в обычных захватывающих романах - чушь, Амелия Боунс подумала бы об этом и убедилась бы, что у ее людей достаточно хорошие метлы, чтобы не дать убежать даже на "Молнии". Гарри нужно было придумать план побега, который бы содержал такой элемент, какой Амелия Боунс не могла ожидать и к какому не могла приготовиться, даже при условии, что она пытается быть умной.
Это требует немалой работы, а писатели - люди ленивые. Вот почему голливудский злодей оставляет героя в смертельной ловушке, смеется и выходит из комнаты.
Иногда у вас не будет иного выбора кроме как заставить вашего персонажа сделать ошибку; вы даже можете желать, чтобы персонаж сделал эту ошибку, поскольку вы пытаетесь что-то построить на этом. Вот почему в заголовке написано "обдуманные действия", а не "оптимальные действия". Но да, скажу вам, тут надо быть крайне осторожным, поскольку, боюсь, здесь легко скатиться обратно к трясине Глупости, Индуцированной Сюжетом. Уважаемый персонаж не должен совершать глупых ошибок.

В идеале, если ваш протагонист делает что-то неправильное, то это должно быть что-то правдоподобное настолько, чтобы одурачить большинство читателей при первом прочтении, казаться обдуманным и хорошим действием даже если двенадцать глав спустя сам персонаж оглядывается и проклинает все, потому что было множество путей сделать лучше. (смотрите, например, половину того, что Гарри делает в МРМ, и ранние ревью которые остались от тех глав, которые были изначально.) Если ваш сюжет не позволяет персонажу понять то, что, как вы знаете, должно быть правдой, то вы не можете заставить их "просто подумать об этом", придти к другому пониманию, которое отлично объясняет наблюдения персонажа. (но не выкручивайте ваш мир, чтобы солгать персонажу. Антагонисты могут лгать, реальность - нет. Если ваш мир лжет персонажу, то загадки истории становятся неразрешимы.)

Ваш персонаж может быть не в состоянии решить абсолютно все проблемы в отдельный момент времени и его действия могут быть не оптимальны; но они должны всегда быть обдуманны. Когда вы должны заставить умного персонажа сделать ошибку, эта ошибка должна быть результатом обдумывания почти правильной мысли и единственного небольшого неправильного когнитивного шага.

Часть смысла МРМ в том, чтобы провести читателя вместе с Гарри через процесс обучения Гарри на его ошибках. Это требует того, чтобы ошибки были. Но это не значит, что Гарри внезапно превращается в антирационалиста, когда этого требует сюжет. Это не значит, что история пытается аккуратно оправдать ошибки Гарри. Это не значит, что история заставляет Гарри эмоционально перевозбудиться в момент, когда сюжет требует ошибки, чтобы у автора было хорошее оправдание за глупость персонажа в этом моменте. Ошибки Гарри это результат попыток Гарри быть рациональным, попыток сделать что-то правильно, попыток сделать обдуманное и оптимальное действие, которые кончились недостаточно хорошо.

Из МРМ, 78 глава:
"Позже, оглядываясь назад, Гарри задумается о том, что во всех прочитанных им фантастических романах люди всегда совершают большой, значимый выбор по большим, значимым причинам. Гэри Селдон создал Основание, чтобы на обломках Галактической Империи выстроить новую империю, а не потому, что ему хотелось выглядеть значительнее, руководя собственной исследовательской группой. Рейстлин Маджере отказался от своего брата потому, что хотел стать богом, а не потому, что плохо разбирался в человеческих отношениях и не хотел просить совета, как их улучшить. Фродо Бэггинс взял Кольцо потому, что был героем, желающим спасти Средиземье, а не потому, что было бы слишком неловко отказаться. Если бы кто-то когда-нибудь написал истинную историю мира — хотя, никто и никогда не сможет и не захочет — наверняка 97% всех ключевых моментов Судьбы оказались бы слепленными из лжи, салфеток и незначительных мелких мыслей, которые человек мог бы легко переиначить.

Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес посмотрел на Гермиону Грейнджер, сидевшую на другом конце стола, и почувствовал, что ему не хочется беспокоить её, когда она, видимо, и так уже в плохом настроении.
Затем Гарри подумал, что наверняка будет более разумно сначала поговорить с Драко Малфоем, чтобы иметь возможность совершенно однозначно уверить Гермиону в том, что Драко на самом деле ничего против неё не замышляет.
Позже, после ужина, Гарри спустился в подземелья Слизерина и услышал от Винсента «Босс не хочет, чтобы его беспокоили»… У него мелькнула мысль, что наверное ему стоит узнать, не согласится ли Гермиона поговорить с ним прямо сейчас. Он подумал, что ему пора просто начать разгребать всю эту кучу, пока она не соберётся ещё больше. Гарри спросил себя, быть может, он просто медлит? Может, его разум просто нашёл удобную отговорку, чтобы оставить кое-что неинтересное-но-необходимое на потом?
Он правда об этом думал.
А потом Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес решил, что он просто поговорит с Драко Малфоем на следующее утро, после воскресного завтрака, а уже потом поговорит с Гермионой.
Люди постоянно так делают."

@темы: Начинающему автору, Элиезер Юдковский

Рамина, Королева Полевых Мышей
Перевод статьи “Yudkowsky’s Abridged Guide to Intelligent Characters

"Интеллект через эмпатию и уважение
Если вы хотите, чтобы у ваших персонажей был интеллект первого уровня, вы должны использовать эмпатию (см. Гл. 27 ГПМРМ). Вы должны поддерживать работу своего мозга в режиме "песочницы", чтобы моделировать мозг персонажа, заставлять свой мозг быть похожим на его.
Другая вещь, которую вы можете, но не должны, делать - использовать распознавание шаблонов для заполнения пустот. Если вы видите изображение куста в раскраске, вам не нужно размышлять о фотонах и длинах света, чтобы понять, что куст нужно закрасить зеленым цветом, подобно другим виденным вами кустам или изображениям кустов. Вам также не нужно влезать в шкуру вампира для понимания того, что вампир должен шипеть при разговоре или иметь холодную кожу. Небо синее, кусты зеленые, вампиры шипят и пьют чью-либо кровь...
Такой вампир не будет обладать интеллектом первого уровня, и не будет особо оригинальным, если вы вводите его в действие только чтобы заполнить пустоту в сюжете. Если же вы хотите найти кажущееся наилучшим действие для поведения ваших персонажей, вам придется жить внутри их голов и давать им взаймы силу своего интеллекта, чтобы подарить им внутреннюю искру.

Я могу предложить вам две основные техники, чтобы вот так влезть персонажу в голову. Первая очевидная техника это мерить по себе: Носили бы вы старомодную одежду того времени, когда вы родились, если бы были вампиром? Остановитесь и подумайте об этом. Носили бы? Какие соображения вы бы принимали во внимание? Что бы вы сделали кажущегося наилучшим для оптимизации этих соображений и остатка вашей жизни, вместо носки старой одежды во славу сюжета, чтобы читатели легко могли распознать вас как вампира, вставленного, чтобы заполнить пустоту в сюжете?

Вторая и менее очевидная техника это метод уважения. Уважение следует за эмпатией и падает у любого персонажа, для которого у вас есть внутренняя необходимость его принизить. После одиннадцатого сентября некоторые политики заявляли, что террористы были "трусами". Какая очевидная ложь. Если вы представите себя на борту самолета летящим на самоубийственную миссию, желающим осознанно врезаться в здание, вы поймете, что для этого требуется определенный объем храбрости.

Не то, чтобы люди вообще не могли сопереживать злодеям. Джордж Лукас с удивлением обнаружил что множество тех, кто смотрел Звездые Войны, восхищаются Дартом Вейдером. Способность предсказывать действия противника является важным наследственным применением эмпатии. Но нить эмпатии рвется, когда у людей появляется внутренняя необходимость понизить чей-то статус.

Ладно, теперь рассмотрим фрагмент оригинального "Гарри Поттер и Философский Камень". Каноничная Гермиона обращается к каноничному Гарри перед тем, как он собирается двинуться дальше к опасности:
— Гарри, ты великий волшебник, знаешь.
— Но я не так хорош, как ты, — произнёс Гарри, когда Гермиона разжала объятия. Он чувствовал себя смущённым.
— Я? — удивилась Гермиона. — А что я — ум и книги, вот и всё! Но, оказывается, есть куда более важные вещи — например, дружба и храбрость. И, Гарри… будь осторожен!
Теперь, прежде чем вы подумаете, не больна ли была Роулинг, когда писала это, учтите слова самой Роулинг, что Гермиона была персонажем, которого она писала с себя, и Роулинг самой хватило "ума и книг" чтобы стать миллионершей. В таком ключе это самоосуждение, а не унижение гениев.
Но даже с этим такой отрывок вы не можете представить во время чтения МРМ, потому что МРМ не принижает книги и ум. Дружба и храбрость тоже имеют значение в МРМ; но МРМ не делает уступок сантиментам, что добродетель начитанности по своему статусу ниже добродетели храбрости.
Вы не можете описать по-настоящему гениального персонажа, если ощущаете необходимость принизить его, если у вас есть ощущение, что вы должны не дать ему быть слишком умным, потому что это бы нарушило мораль истории, что Храбрость Важнее Мудрости или что-то подобное. Такое принижение не столько затмевает их искру оптимизации, сколько нарушает вашу эмпатию с персонажем: вы с трудом можете испытывать эмпатию к кому-то, чей статус вы хотите понизить, потому что ваш заточенный под политику мозг не хочет рассказывать их настоящую историю.
Это не говорит о том, что персонажи не должны выучивать ценные жизненные уроки, но они должны учиться, ну, уважительно. Если вы сами помните, что значит выучить с трудом полученный урок, вы можете держать в сознании картину того, что значит сделать такую ошибку в процессе честных попыток сделать наилучшее, вместо того, чтобы сделать ошибку в процессе служения сюжету или сохранения пониженного статуса персонажа.
И чтобы лучше показать связь, посредством которой уважение создает интеллект: если вы создаете персонажа, которого вы по-настоящему уважаете, вы постесняетесь моделировать его как глупого. Цинизм профессора Квиррела (но, насколько я знаю, не его намерение убивать) основан на смеси цинизма двух моих друзей, Робина Хансона и Майкла Вассара. Я уважаю их в достаточно мере, чтобы даже когда они ошибаются, я в общем видел их как ошибающихся убедительно. Когда я ментально привязал профессора Квиррела к моей модели Хансона и Вассара, мой мозг заставил профессора Квиррела генерировать убедительный цинизм и вставлять как можно больше гранул истины в его слова, даже несмотря на то, что я сам не согласен с его выводами.

Это приводит меня ко второму кратчайшему пути создания персонажа с интеллектом первого уровня: просто нагло украдите чей-то образ, из реальной жизни или из литературы, чей интеллект вы по-настоящему уважаете.
Вы можете просто описать персонажа так, словно он Шерлок из сериала ББС или Майлс Форкосиган или любая другая личность чьим мышлением вы интуитивно восхищаетесь. Ваш собственный литературный голос возьмет верх и затмит все, и большая часть ваших читателей не заметит сходства, пока вы не скажете им... если вы симпатизируете Шерлоку или Форкосигану так, чтобы ощущать их внутренние жизни, если вы создаете их в их новой роли продолжая выписывать их жизнь изнутри. Если же вы просто используете шаблонные образы, чтобы заполнить их крылатыми фразами с телевидения пустоты в сюжете, то тогда да, люди заметят.

Или же, возвращаясь к более простому трюку, вы можете сделать проверку на интеллект путем представления себя в шкуре персонажа. Что бы вы сделали, если бы стали вампиром? А что бы вы сделали, если бы вас любили вампир и оборотень? Если ответ является чем-то, что вы никогда не видели раньше в историях, то возможно у вас в руках готовый сюжет...
Или возможно вы пишете историю со злодеем и у него есть база в вулкане. Какой бы она была? Ладно, есть и другие пути ответить на этот вопрос, но один из них этот: какую базу вы бы отстроили в вулкане, если бы у вас было нужно такую сделать? Был бы у вас там трамплин? Представьте, что смотрите фильм, где на злодейской базе в жерле вулкана в тронном зале стоит трамплин, но не потому что это комедия, а потому что злодей просто делает те вещи, которые вы бы сделали на своей базе и никто не сказал бы вам "нет". Возможно злодейка носила бы удобные штаны, а слуг бы заставляла одеваться в черную кожу. Я бы посмотрел такой фильм, если бы он не был таким же, как фильмы, построенные на заполнении шаблонов.

Я заметил, что мне часто нравятся романы, написанные от первого лица; и я подозреваю, что когда авторы пишут истории и используют местоимение "я" для голоса персонажа, они более вероятно будут пытаться быть умными временами. (примеры: роман Jumper (но не фильм); фанфики Dreaming of Sunshine, The Lie I’ve Lived, и Who I Am.) Как-то легче писать "Торин выбросил ключ и ушел", чем "я выбросил ключ и ушел" Если вы представите себя настоящего буквально в шкуре Торина, тогда вместо того чтобы пытаться заполнить шаблон "что бы сделал тупой гном" вы возможно представили бы как думали бы на самом деле. Если вы представите настоящего себя внезапно перемещенным в тело Торина, тогда вы представите настоящую живую личность за его глазами.
Правда, для более продвинутых писателей повествование от третьего лица имеет преимущества над первым лицом. Особенно для персонажей с нетипичными мыслительными процессами (смотрите секцию про интеллект третьего уровня) где вы можете захотеть отступить назад к большему всемогуществу и описать их мыслительные процессы более подробно. Но повествование от первого лица и трюк подстановки себя на место персонажа являются отличной начальной точкой для ломки ментальной привычки к описанию Литературных Чужих.
Так или иначе, вы должны проживать жизнь за своих персонажей, чтобы она у них была; у них нет возможности где-то еще занять мозгов, кроме как у вас."

@темы: Начинающему автору, Элиезер Юдковский

Рамина, Королева Полевых Мышей
Перевод статьи “Yudkowsky’s Abridged Guide to Intelligent Characters

"Умные персонажи первого уровня
Тут ссылка на сцену из "Хоббит 2: Пустошь Смауга" (Youtube: www.youtube.com/watch?v=O34oOCB_7Kk.), которой не было в книге.
Сцена, показанная в кино, развивается следующим образом: тринадцать гномов и Бильбо Бэггинс, после полутора фильмов сражений и дороги, приходят туда, где Торин, лидер гномов, ожидает найти секретный вход в потерянное гномское королевство Эребор. Этот вход открывается только в определенный день года (день Дурина) и у них есть расшифрованная карта, говорящая "Встань у серого камня, когда стрекочет дрозд, и заходящее солнце осветит замочную скважину последним лучом в День Дурина. "
Потом солнце садится за гору, а они так и не находят замочную скважину. И тогда Торин...мне больно даже писать это...Торин с отвращением выбрасывает ключ и все гномы начинают спускаться с горы, оставляя Бильбо, наблюдающего за каменной стеной. И именно поэтому Бильбо единственный видит как свет поднимающейся Луны внезапно выявляет искомую замочную скважину.
Киношный Торин с отвращением выбрасывает ключ и уходит?
Я бы так не сделал.
Вы бы так не сделали.
Мы по крайней мере подождали хотя бы час, на случай если еще какой-то луч солнца прорвется с той стороны горы, и даже тогда мы бы вернулись завтра, просто на всякий случай. И если бы и тогда не вышло, мы бы попытались еще через год. Мы бы не выбросили ключ. Мы бы не пошли сразу же обратно, как только что-то пошло не так.
Сценарист думал, что это будет Драматичный Момент - оставить Бильбо в одиночку смотреть на стену. Но ценой этого Драматичного Момента стал выход фильма со странными эксцентричными созданиями, которые думают не так как мы с вами; так что Драматичный Момент ощущается дурацким, по крайней мере для меня.
Мы могли бы сказать, что у этих странных существ недостает определенного типа понимания. Сценарист хочет, чтобы мы кричали на киношного Торина "Нет! Глупец! Не делай этого!", но похоже что сценарист не понимает, что Торин тоже бы внутри кричал бы на себя, что Торин мог понять глупость творимого им на экране. У киношного Торина нет тихого голоса в голове, который кричал бы все это, какой есть у нас. Мы можем называть киношного Торина Голливудским Зомби, или г-зомби, если коротко. (Будем честными - и у НЕголливудских персонажей такое встречается. - R.R.d.S)

Ладно, теперь давайте поговорим о концепции "умных персонажей".
Если вы посмотрите, то обнаружите, что в большей части художественной литературы "умный" означает персонажа, о котором сказано (но не показано), что он владеет несколькими языками, которого мы видим выигрывающим в шахматы у кого-то, кого нам представляют как гроссмейстера. Если это научно-фантастическая литература, то "гений" может изобретать различные гаджеты и говорить, используя техническую терминологию. В качестве стереотипного шаблона для "интеллекта" "гений" может быть показан как невежественный в вопросах дружбы или романтических отношений. Если это фильм или телевизионное шоу, тогда "умные" персонажи (чаще всего злодеи) говорят с британским акцентом.
Для ученого-когнитивиста, интеллект это род когнитивной работы, деятельность, проводимая мозгом - необязательно человеческим - аналогично тому, как двигатель машины создает крутящий момент и толкает машину вперед. Что это за когнитивная работа? Мы можем сказать "Моделирование, предсказание и управление реальностью." Или мы могли бы сказать "Производство действий, который приближают будущее к нужным исходам в порядке предпочтения."
Голливудская концепция интеллекта не имеет ничего общего с когнитивной работой. Вместо этого она представляет собой социальный стереотип. То есть то, как "умные персонажи" одеваются, как они разговаривают и сколько их надо, чтобы поменять лампочку.
Я говорю все это чтобы как можно точнее обозначить голливудскую концепцию "интеллекта" и откинуть ее в сторону как заблуждение, когда мы зададимся вопросом, как мы могли описать более умного Торина.
Более умный Торин не изобрел бы потрясающий новый вид щитов из супердуба.
Более умный Торин не был бы очаровательно (или омерзительно) невежественен в романтике.
Более умному Торину не было бы необходимости использовать технически звучащие слова или декламировать точные числа с множеством значащих цифр.
Более умный Торин не спланировал бы втайне всю схватку, чтобы дать Смаугу ложное ощущение безопасности. Мы еще поговорим о том, как правильно создать такой вид рассудительности, который можно было бы назвать хитроумным, в главе про умных персонажей второго уровня. Но нет смысла пытаться писать про таких персонажей, если вы не овладели первым уровнем. А также интеллект первого уровня куда важнее.
Более умный Торин не нашел бы тут же замочную скважину при помощи удивительно острых способностей к восприятию. Можно сказать читателю, что у персонажа острое зрение, но это не вложит в персонажа искру внутренней жизни и оптимизации.
Более умный Торин даже не решил бы загадку, используя подсказки, явно раскиданные по предыдущим главам и которые читатель, в принципе, мог бы найти и распознать сам - хотя для персонажа этот подвиг продемонстрировал бы настоящую когнитивную работу (что тоже будет раскрыто в рассказе про второй уровень интеллекта).

Нет, шагом вперед к более умному Торину было бы просто чтобы Торин вел себя так, словно внутри него есть личность, которая знает, что лучше всего сделать, словно бы вы или я были бы на его месте, в противовес г-зомби, который выкидывает ключ, чтобы Бильбо был обеспечен Драматичным Моментом.
Шагом вперед, в простейшей и обыкновеннейшей манере, было бы иметь персонажа, который производил бы впечатление того, кто делает лучшее, что можно сделать в данной ситуации (для данного персонажа) - который оптимизирует свою собственную жизнь, а не того, кто ведет себя согласно сценарию. Нет, обязательно, супер-дупер-невероятно умный оптимизирует; великий урок Искусственного Интеллекта в том, что каждодневная рутинная оптимизация является наибольшей трудностью для интеллекта человеческого уровня. Не изобретать новый щит из супердуба и даже не решать загадку; тот тип "оптимизации", о котором мы говорим, проистекает из внутренней искры, которая пытается сделать свою жизнь лучше, а не послужить вашему сценарию. Это та искра, которой нет у киношного Торина; та искра, которая могла бы услышать внутри себя то же, что кричат со зрительских мест; та искра, что не выбросила бы ключ."

@темы: Начинающему автору, Элиезер Юдковский

Рамина, Королева Полевых Мышей
В преддверии праздника, не последнего среди любимых - вступительная тема мультфильма Тима Бартона "The Nightmare Before Christmas" Она же - гимн таинственного, мрачного (не без готичности), веселого (чтобы там не говорил сам Джек) городка Halloween.

Наслаждайтесь! (Uuuuu....Scaaaaarrrrreeee!!!...)


А для эстетов увлеченных - она же на немецком:) По мне, так совсем по другому звучит!;)


P.S.

16.09.2011 - Обновление!
Для эстетов не только увлеченных, но и высокого уровня:) - на французском!


@темы: Мышкина меломания, К праздникам всяческим, Нежитеобожание

Рамина, Королева Полевых Мышей
"Стерном зачитывалась вся Европа. Он открыл новый литературный принцип – писать ни о чем, постоянно издеваясь над читателем, иронизируя над его ожиданием, дразня полным отсутствием содержания.
Как и у Радищева, в «Путешествии» Стерна нет никакого путешествия. Есть только сотня страниц, наполненных мозаичными случайными рассуждениями по пустячным поводам. Каждое из этих рассуждений никуда не ведет, и над каждым не забывает подтрунивать автор. Заканчивается книга Стерна замечательно и характерно – последнее предложение: «Так что, когда я протянул руку, я схватил горничную за…»
Никто уже не узнает, за что схватил горничную герой Стерна, но читателей покорила как раз эта издевательская недосказанность."

(Петр Вайль, Александр Генис, "Родная Речь. Уроки Изящной Словесности")


@темы: Книги, которые стоит почитать, Цитаты (с буквами), Начинающему автору, Смех сквозь слезы

Рамина, Королева Полевых Мышей
"Радищев тоже пытался быть смешным и легкомысленным («когда я намерился сделать преступление на спине комиссарской»), но его душил обличительский и реформаторский пафос. Он хотел одновременно писать тонкую, изящную, остроумную прозу, но и приносить пользу отечеству, бичуя пороки и воспевая добродетели.
За смешение жанров Радищеву дали десять лет.
<...>Присовокупив к званию писателя должность трибуна, защитника всех обездоленных, Радищев основал мощную традицию, квинтэссенцию которой выражают неизбежно актуальные стихи: «Поэт в России больше, чем поэт».
Так, развитие политической мысли в России стало неотделимо от художественной формы, в которую она облачалась. У нас были Некрасов и Евтушенко, но не было Джефферсона и Франклина.
Вряд ли такая подмена пошла на пользу и политике и литературе."

(Петр Вайль, Александр Генис, "Родная Речь. Уроки Изящной Словесности")


P.S.

@темы: Книги, которые стоит почитать, Цитаты (с буквами), Начинающему автору

Рамина, Королева Полевых Мышей
"Радищев требовал для народа свободы и равенства. Но сам народ мечтал о другом. В пугачевских манифестах самозванец жалует своих подданных «землями, водами, лесом, жительством, травами, реками, рыбами, хлебом, законами, пашнями, телами, денежным жалованьем, свинцом и порохом, как вы желали. И пребывайте, как степные звери». Радищев пишет о свободе — Пугачев о воле. Один облагодетельствовать народ конституцией — другой землями и водами. Первый предлагает стать гражданами, второй — степными зверями. Не удивительно, что у Пугачева сторонников оказалось значительно больше."
(Петр Вайль, Александр Генис, "Родная Речь. Уроки Изящной Словесности")


@темы: Книги, которые стоит почитать, Цитаты (с буквами), Смех сквозь слезы

Рамина, Королева Полевых Мышей
"Кстати, о Назарете. Вплотную к этому городу, где христиан становится тоже все меньше и меньше и где можно поесть хороший хумус и бараньи ребрышки, построен город под названием Верхний Назарет, что на иврите звучит как Нацрат-Илит. В этом городе живут евреи, и в частности, несколько лет назад поселилась там пара молодых людей родом из Питера. По прошествии положенного времени у них тоже родился ребенок. Тоже мальчик. Хорошенький такой. Глазки голубые. Волосики золотыми локонами вьются. Родители души в своем первенце не чаяли и более всего болели душой, чтобы мальчик не отпал от великой русской культуры и русского языка. И так они старались, что он не только не отпал, а совершенно напротив: знал наизусть «Сказку о рыбаке и рыбке» и другие сочинения А.С.Пушкина и читал их вслух совершенно безо всякого акцента. Надо сказать, что и воспитания ребенок был отменного — говорил голосом нежным, вежливо и красиво. И вот когда минуло ребенку шесть лет, то повезли его родители в Петербург, дабы проживающие там дедушка с бабушкой восхитились. И бабушка с дедушкой очень даже восхитились. И немедля повели дитя гулять в Летний сад, где много парковой скульптуры и памятник дедушке Крылову. Вот гуляет ребенок вокруг памятника, разглядывает изображенных на постаменте героев дивных басен, а рядом на скамеечке сидит старая старушка и постанывает и кряхтит. Здесь надо сказать, что израильские дети (даже впитавшие в себя русскую культуру) непосредственны и безо всякого смущения вступают в разговор с незнакомыми людьми. Вот и этот мальчик, слыша печальное бабкино кряхтенье, подошел к ней и спросил:
– Бабушка, а что ты стонешь?
– А как же мне не стонать, милок? — грустно ответила старуха. — Сердце мое — совсем никудышное, ноги не ходют, уши не слышат, глаза не видют, и вся я разваливаюсь на мелкие части.
– Не печалься бабушка, — сказало дитя и подняло правую руку. — Все у тебя пройдет: и сердечко, и ушки, и глазки, и будешь ты бегать, как молодая, и жить тебе до ста двадцати лет.
– Господи, — умилилась старуха, — да откуда же ты такой, ангел мой?
– Из Назарета, — ответил мальчик…
…В общем, старушку отвезли куда надо, ибо врачебная помощь ей уже была не нужна."



@темы: Цитаты (с буквами), Антитеистическое, Смех сквозь слезы

Рамина, Королева Полевых Мышей
"Иерусалим — единственный в мире город, имя которого есть в перечне острых психических расстройств: иерусалимский синдром. Среди паломников, стекающихся сюда из самых отдалённых уголков планеты, он встречается настолько часто, что уже описан психиатрами как уникальное (короткое, по счастью) душевное заболевание. В больнице Кфар-Шауль давно есть специальное отделение, где привычно лечат бедолаг, свихнувшихся рассудком от нахлынувшего в душу восторга. Человек пятьсот перебывало в этом отделении. Были среди них пророки Даниэль и Илья, Иоанн Креститель (тоже не один), Дева Мария, царь Давид и даже Сатана. А вполне здоровый (до приезда сюда) американец ощутил внезапно здесь, что он — Самсон, и взят был санитарами возле Стены Плача: он пытался сдвинуть многотонный каменный блок, поскольку блок стоял неправильно и не на месте. А когда его уже в больницу привезли, врач попытался возвратить его в сознание простейшей логикой: Самсон ведь не бывал в Иерусалиме. Но Самсон не внял словам врача: он выставил окно в палате и выскочил. Однако убежал недалеко и стал на остановке у больницы ждать автобуса, чтобы вернуться и доделать начатое. За ним было послали дюжих санитаров, только опытная медсестра сказала, что все сделает сама. Подойдя к американцу, она сказала: «Господин Самсон, вы уже доказали только что, что вы действительно Самсон, теперь вернитесь ненадолго, вам необходимо отдохнуть». Такую логику Самсон воспринял и послушно возвратился. А уже через неделю сам не помнил, что с ним именно происходило.
Сапожник из Германии давно мечтал сюда приехать, чтобы тихо и смиренно поклониться всем святым местам. Однако же, приехав, громогласно и прилюдно объявил, что он на самом деле — посланный свыше пророк по имени Святой сапожник. И принялся провозглашать и проповедовать основы той морали, что начисто забыли грешные обитатели нашего города. Тут мельком мы подумали, что был отчасти прав этот бедняга, но не будем отвлекаться от сюжета.
Тихая немолодая шведка (по профессии — учительница и психолог), только что вступив в Иерусалим через Яффские ворота, замерла от ужаса: на крыше дома через маленькую площадь от нее стоял и улыбался дьявол. Вмиг переместившись с крыши вниз, он принялся входить в людей и выходить из них. Шведка ощутила в себе дикую божественную силу, чтобы побороться с ним, и с криками набросилась на окружающих. А полицейского, пытавшегося удержать ее и образумить, она чуть не задушила, ибо именно в него укрылся в ту минуту дьявол.
А другая женщина вполне спокойно путешествовала по Израилю в составе группы, а сорвалась сразу по приезде в наш город. Вдруг она исчезла из гостиницы. И только через двое суток обнаружили ее, точнее — необычным образом она сама внезапно объявилась. Без еды и питья она два дня бродила по улицам, разыскивая Иисуса Христа, поскольку явственно почувствовала (было озарение), что она — его невеста. А на исходе вторых суток некий голос ей сказал, что она по сути — голубь, и, стало быть, она должна лететь на небеса. Подумав (рассудительно и здраво), что одежда помешает ей взлететь, она разделась и понеслась по улице, размахивая руками. Так ее тут и обнаружили.
Ну, о мессиях нечего и говорить — они являются так буднично и часто, что врачам уже не интересно содержание их кратковременного бреда, их успешно и без разговоров лечат. Но бывают свихи необычные: один паломник ощутил себя внезапно ускорителем земной истории. Он призван был разрушить несколько святых исламских мест, чтоб вызвать битву Гога и Магога, а затем — приход Антихриста, чтобы вослед пришёл Мессия. Был задержан при попытке поджигания мечети.
Даже гиды по Израилю знают основные признаки душевного смятения от встречи с Иерусалимом. И если человек обособляется от группы, проявляет явную нервозность, прикупает белую одежду (или сам себе ее сооружает из гостиничных пододеяльников и простыней), с повышенным ажиотажем исполняет гимны и псалмы — тут можно ожидать и срыва. А дальше — спутанная речь, невнятное сознание и жаркие порывы громогласно проповедовать мораль о смысле и предназначении бытия. Не более недели тратят психиатры на лечение паломников, чьи души и рассудок отравляются восторгом после встречи с нашим городом. А туземцы преспокойно и привычно бродят по местам, таящим столь могучее духовное излучение."



@темы: Цитаты (с буквами), Антитеистическое, Смех сквозь слезы

Рамина, Королева Полевых Мышей
Сказано, правда, о кино, но и для литературы небесполезно...

"...Искусство заключается не в том, чтобы показать народу правду или неправду, а в том, насколько художник способен передать свои чувства зрителю. Можно любить своих героев, но быть неспособным передать эту любовь. В российском кинопрокате очень много талантливых картин, где никто никого не любит. Почему такой успех был у фильма "Москва слезам не верит"? Там было кого любить, за кого болеть. Тут все дело не в философии художника, а в его таланте, способности передать дальше по цепочке любовь к своему герою. И не так важно, что это за человек, пьет он или не пьет, слаб он или силен духом. Чернуха - это не нищета или неэтичное поведение героев, а отсутствие авторской любви к ним… "
(Андрей Кончаловский, отсюда)

P.S. На всякий случай...

@темы: Цитаты (с буквами), Начинающему автору

Рамина, Королева Полевых Мышей
Никогда не любила хаттов. Как и всякую прочую criminal scum.
Будь моя воля, за любую попытку романтизировать подобное в художественном произведении отправляла бы к ним же - в места не столь отдаленные.
Но дядя Джаббы меня умилил))


Ну, понятное дело, хатт столичный, не провинциальный в какой-то деревенской дыре))

@темы: Синематограф, Антиксенофобия

Рамина, Королева Полевых Мышей
"Кроме того, его {пергамен} экономили. При раскройке материала для изготовления книг мастер далеко не всегда учитывали естественные дефекты шкурок, неровные края, случайные порезы и разрывы. В таких случаях листы книг оказывались неровными, с заклейками и сшивками, поверх которых писали текст.<...> Иногда пергамен использовался дважды. Для этого первоначальный текст смывали или же соскабливали, а вместо него писали новый текст. Такие памятники называются палимпсестами. В русской письменности они исчисляются единицами". (курсив мой - R.,RdS)
(Левочкин О.В., "Основы русской палеографии")


@темы: Цитаты (с буквами), Смех сквозь слезы

Рамина, Королева Полевых Мышей
...ибо женщины и тогда мужчинам не уступали;)

"Женщина, постигшая все тонкости Трех историй и Пяти книг, в моих глазах скорее проигрывает в привлекательности. Правда, я не могу сказать, что предпочел бы иметь дело с особой, не получившей вовсе никакого образования и ничего не понимающей ни в общественных делах, ни в частных. Женщин не принято обучать наукам, но, обладая даже самой малой долей сообразительности, они могут познать многое. Достаточно лишь видеть и слышать. Находятся и такие, которые в конце концов начинают ловко писать «истинными знаками» и, потеряв всякое чувство меры, перегружают ими свои письма, причем нередко обращенные к женщине же, что вовсе недопустимо. На такое послание глядя, невольно содрогаешься от отвращения: «Право, разве пристало женщине…» Сама-то она, возможно, и не замечает, какое нелепое впечатление производит ею написанное, но стоит прочесть вслух!.. И ведь зачастую так пишут дамы самого высокого ранга.
А некоторые мнят себя поэтессами, просто шагу не могут ступить без стихов, то и дело, причем, как правило, некстати, шлют тебе свои произведения, где в первой же строке непременно содержится намек на какое-либо выдающееся событие древности, и ты оказываешься в весьма затруднительном положении. Не ответишь вовсе - прослывешь бесчувственным мужланом, не сможешь ответить достойно - позор на твою голову!"

("Гэндзи-моногатари", в пер. Соколовой-Делюсиной,)


P.S.

@темы: Цитаты (с буквами), Гендерный вопрос, Смех сквозь слезы

Рамина, Королева Полевых Мышей
Ну, вы понимаете...
"Рай не является вознаграждением. Если у человека ангельский нрав, он будет жить в раю и ему будет хорошо. Но у сведенборговского рая есть еще одна очень важная особенность: его обитателям присуща высокая степень интеллекта.
Сведенборг рассказывает трагическую историю человека, который всю свою жизнь стремился заслужить рай. Он отказался от всех чувственных наслаждений, удалился в пустыню. Там он был сосредоточен лишь на одном: молился, просил рая. То есть он обеднял себя. Что же случилось, когда он умер? Он пришел в рай, а в раю не знали, что с ним делать. Он пытался участвовать в беседах ангелов, но не понимал их. Пытался постичь искусства и все услышать, во всем разобраться, но не смог сделать этого, потому что обеднел духовно. Он просто-напросто был человеком праведным, но бедным разумом. И тогда ему предоставили возможность сотворить для себя образ пустыни. В этой пустыне, оставаясь в раю, он молился, как молился на земле. Он понял, что покаяние сделало его недостойным неба, потому что он обеднил свою жизнь, потому что отказался — что также плохо — от ее радостей и наслаждений."

(Хорхе Луис Борхес)


@темы: Антиклерикальное, Цитаты (с буквами), Антитеистическое

Рамина, Королева Полевых Мышей
"Можно вспомнить высказывание Святого Ансельма: "Вкладывать книгу в руки невежды так же опасно, как вкладывать меч в руки ребенка"."
(Хорхе Борхес)


P.S.

@темы: Нравы фэндома, Цитаты (с буквами)

Рамина, Королева Полевых Мышей
изображение
Ну отчего, отчего, отчего в Starwars - The Old Republic нельзя играть за тогрут?!

02.08.2015: Ура! Ура-ура-ура! Кто-нибудь или что-нибудь - храни Bioware, Лукаса и Соединенные Штаты!
Ввели тогрут! У мышки счастье с большой буквы "Щ"! И - настоящий праздник!


Эх... жаль в SWTOR все персонажи одного возраста. Хочу тогруту-подростка(.

@темы: Игры, в которые играют мышки, Антиксенофобия

Рамина, Королева Полевых Мышей
"...Знаете ли вы отличительную черту посредственности? Негодование из-за успеха другого. Эти обидчивые бездари трясутся над тем, как бы их кто не обскакал. Они и понятия не имеют, какое одиночество появляется, когда достигаешь вершины. Им чуждо это чувство тоски, когда так хочется увидеть человека, равного тебе, разум, достойный преклонения, и достижение, которым можно восхищаться. Они скалятся на тебя из своих крысиных нор, полагая, что тебе нравится затмевать их своим блеском, а ты готов отдать год жизни, чтобы увидеть хоть проблеск таланта у них самих. Они завидуют великому свершению, и в их понимании величие — это мир, где все люди заведомо бездарней их самих. Они даже не осознают, что эта мечта — безошибочное доказательство их посредственности, потому что человеку воистину великому такой мир просто противен. Им не дано понять, что чувствует человек, окруженный посредственностью и серостью. Ненависть? Нет, не ненависть, а скуку — ужасную, безнадежную, парализующую скуку. Чего стоят лесть и похвалы людей, которых не уважаешь? Вы когда-нибудь испытывали сильное желание встретить человека, которым могли бы восхищаться? Чтобы смотреть не сверху вниз, а снизу вверх?"


"...люди не хотят думать. Чем глубже они погружаются в свои заботы, тем меньше хотят думать. Но подсознательно они чувствуют, что должны думать, и чувствуют себя виноватыми. Поэтому они благословят и последуют советам любого, кто найдет оправдание их нежеланию мыслить; любого, кто превратит в добродетель — сверхинтеллектуальную добродетель — то, что они считают своим грехом, своей слабостью, своей виной."


@темы: Книги, которые стоит почитать, Цитаты (с буквами), Элиезер Юдковский

Рамина, Королева Полевых Мышей
...или "Навеяно впечатлениями от соотечественников на US серверах Star Wars - The Old Republic"

"- Эй, Вухер!
Он опять взглянул на меня из-за барной стойки.
-Да?
- Как называется тот, кто разговаривает на трех языках?
- Трехъязычный.
- Кто разговаривает на двух языках?
- Двуязычный.
- А кто разговаривает на одном языке? Он задумался на секунду.
- Одноязычный?
- Человек."

("Звездные Войны. Байки из кантины Мос Айсли", под ред. Кевина Дж. Андерсена)

@темы: Игры, в которые играют мышки, Цитаты (с буквами), Смех сквозь слезы