Рамина, Королева Полевых Мышей
За источник мои благодарствия ro_nin
Глинка В.М.
Блокада. Фрагменты воспоминаний, написанных летом 1979 года
Опубликовано в журнале «Звезда» 2005, №7
"....Когда шагов через двадцать я оглянулся, то увидел, что побитый солдатом опять навалился на умиравшего и роется в его карманах. Ну и что же, думал я. Все равно ведь кто-то вынет эти продуктовые карточки - этот ли, другой, какая разница... И я подумал, что и я бы мог ими воспользоваться - тогда я мог бы отправить свои обратно в Эрмитаж, а сдать в больницу эти... Пусть не лгут те, кто прожил в Ленинграде блокадную зиму, что не думали о карточках людей, умиравших на их глазах."
"Очевидно, спускаясь с берега на Выборгской стороне, я выбрал не ту дорожку - тропку по льду, которой шел два часа назад. И вдруг где-то в середине дороги к Смольному, в стороне от тропки, увидел лежащий труп мужчины в черном пальто с меховым воротником. Ну, что же - в те дни к мертвым не то что привыкли, а были готовы к таким встречам. Но рядом с ним что-то зеркально сверкало на солнце. Что это могло быть? Я шагнул в сторону трупа. Лучше бы я этого не делал. Пальто было накинуто на тело сверху, тело же было без ног. А рядом лежала сверкнувшая мне отблеском пила-ножовка и одна из отпиленных ног, - видимо, сил унести обе у пилившего не хватило..."
"В тот морозный день я вышел из дому без определенной цели, только бы не сидеть и не видеть бледные лица моих близких. Брел я к Литейному и с горечью думал о том, что всю жизнь был уничтожающе непрактичен, и эта непрактичность оборачивается для моей семьи трагедией... Было в моей каждодневной ходьбе и еще одно объяснение. Я в эти дни не раз отмечал, что те, кто покорно ложится, думая, что этим сэкономит свои силы, в действительности тем самым приближают себя к концу. И я упорно заставлял себя ходить."
"И тогда я задавал себе этот вопрос, задаю его и сейчас - что заставило тех людей так обойтись с книгами? Если замерзаешь, то превратить в топливо все, что способно гореть, еще понятно, но остальное-то, что мы увидели в той квартире, как понять это? Забыл упомянуть, что заглянул и в две комнаты, соседствующие со столовой-библиотекой, но увидел лишь железные остовы кроватей и битую посуду. Гадить жильцы дома приходили только на книги. Так чему же мы с Натальей Михайловной стали свидетелями? Ненависти к обитателям именно этой квартиры? Но за что? Может быть, они чинились, "задавались", вообще вели себя высокомерно? Но это маловероятно, а уж если говорить о сестре Александры Яковлевны, а тем более, об Александре Александровиче, то такого просто быть не могло. Но тогда что же? Почему, погибая от голодного поноса, люди приходили гадить именно на книги? Пока я жив, я буду возвращаться к вопросу, пытаясь понять, что же именно они ненавидели в этих книгах? Может быть, старорежимный их вид, олицетворяющий для какого-то полубезумного от голода пролетария ненавистный ему царский строй? Или, наоборот, символ знаний, приведших к революции, а она, мол, к этой войне, блокаде и голоду? И тогда, мол, пусть будут прокляты эти знания... Или так просто, так впрямую выразилась ненависть к интеллигенции? И к книге, как символу ее... Пока буду жив, этот вопрос будет стоять передо мной. "
"- А еще, если тебе интересно, есть дела по управдомам, которые приканчивают жильцов.
- Зачем? Чтобы завладеть продкарточками?
- Не только. Золотом, мехами, шубами...
Он говорил, а я вспоминал нашего управдома Бехову. Эта баба с ухватками и словарем кабака в это страшное время, в феврале 1942-го, нисколько не похудела, а приобрела еще более начальствующий голос и стала, не стесняясь уже никого, ругаться матом. Как-то, когда мне случилось быть свидетелем того, что она выносит из соседней, вымершей начисто квартиры чемоданы и узел, она бросила мне, очевидно, на всякий случай:
- В кладовую несу. Чтобы в собес сдать...
Квартиру опечатали. Ни о каком собесе тогда и речи быть не могло."
Прочтите полностью. Там не только ужасы блокады, но и воспоминания о работниках Эрмитажа тех лет - чудесных и образованных людях, которым не повезло оказаться в Ленинграде в те годы. К сожалению, я не смогла привести здесь весь текст - он невелик, но увы, превышает ограничения дайри.
Глинка В.М.
Блокада. Фрагменты воспоминаний, написанных летом 1979 года
Опубликовано в журнале «Звезда» 2005, №7
"....Когда шагов через двадцать я оглянулся, то увидел, что побитый солдатом опять навалился на умиравшего и роется в его карманах. Ну и что же, думал я. Все равно ведь кто-то вынет эти продуктовые карточки - этот ли, другой, какая разница... И я подумал, что и я бы мог ими воспользоваться - тогда я мог бы отправить свои обратно в Эрмитаж, а сдать в больницу эти... Пусть не лгут те, кто прожил в Ленинграде блокадную зиму, что не думали о карточках людей, умиравших на их глазах."
"Очевидно, спускаясь с берега на Выборгской стороне, я выбрал не ту дорожку - тропку по льду, которой шел два часа назад. И вдруг где-то в середине дороги к Смольному, в стороне от тропки, увидел лежащий труп мужчины в черном пальто с меховым воротником. Ну, что же - в те дни к мертвым не то что привыкли, а были готовы к таким встречам. Но рядом с ним что-то зеркально сверкало на солнце. Что это могло быть? Я шагнул в сторону трупа. Лучше бы я этого не делал. Пальто было накинуто на тело сверху, тело же было без ног. А рядом лежала сверкнувшая мне отблеском пила-ножовка и одна из отпиленных ног, - видимо, сил унести обе у пилившего не хватило..."
"В тот морозный день я вышел из дому без определенной цели, только бы не сидеть и не видеть бледные лица моих близких. Брел я к Литейному и с горечью думал о том, что всю жизнь был уничтожающе непрактичен, и эта непрактичность оборачивается для моей семьи трагедией... Было в моей каждодневной ходьбе и еще одно объяснение. Я в эти дни не раз отмечал, что те, кто покорно ложится, думая, что этим сэкономит свои силы, в действительности тем самым приближают себя к концу. И я упорно заставлял себя ходить."
"И тогда я задавал себе этот вопрос, задаю его и сейчас - что заставило тех людей так обойтись с книгами? Если замерзаешь, то превратить в топливо все, что способно гореть, еще понятно, но остальное-то, что мы увидели в той квартире, как понять это? Забыл упомянуть, что заглянул и в две комнаты, соседствующие со столовой-библиотекой, но увидел лишь железные остовы кроватей и битую посуду. Гадить жильцы дома приходили только на книги. Так чему же мы с Натальей Михайловной стали свидетелями? Ненависти к обитателям именно этой квартиры? Но за что? Может быть, они чинились, "задавались", вообще вели себя высокомерно? Но это маловероятно, а уж если говорить о сестре Александры Яковлевны, а тем более, об Александре Александровиче, то такого просто быть не могло. Но тогда что же? Почему, погибая от голодного поноса, люди приходили гадить именно на книги? Пока я жив, я буду возвращаться к вопросу, пытаясь понять, что же именно они ненавидели в этих книгах? Может быть, старорежимный их вид, олицетворяющий для какого-то полубезумного от голода пролетария ненавистный ему царский строй? Или, наоборот, символ знаний, приведших к революции, а она, мол, к этой войне, блокаде и голоду? И тогда, мол, пусть будут прокляты эти знания... Или так просто, так впрямую выразилась ненависть к интеллигенции? И к книге, как символу ее... Пока буду жив, этот вопрос будет стоять передо мной. "
"- А еще, если тебе интересно, есть дела по управдомам, которые приканчивают жильцов.
- Зачем? Чтобы завладеть продкарточками?
- Не только. Золотом, мехами, шубами...
Он говорил, а я вспоминал нашего управдома Бехову. Эта баба с ухватками и словарем кабака в это страшное время, в феврале 1942-го, нисколько не похудела, а приобрела еще более начальствующий голос и стала, не стесняясь уже никого, ругаться матом. Как-то, когда мне случилось быть свидетелем того, что она выносит из соседней, вымершей начисто квартиры чемоданы и узел, она бросила мне, очевидно, на всякий случай:
- В кладовую несу. Чтобы в собес сдать...
Квартиру опечатали. Ни о каком собесе тогда и речи быть не могло."
Прочтите полностью. Там не только ужасы блокады, но и воспоминания о работниках Эрмитажа тех лет - чудесных и образованных людях, которым не повезло оказаться в Ленинграде в те годы. К сожалению, я не смогла привести здесь весь текст - он невелик, но увы, превышает ограничения дайри.
-
-
03.02.2014 в 19:31Прочитала вчера. Сильно.
-
-
04.02.2014 в 04:15